Кутюрье смерти - Страница 48

Мама, которая больше не двигается. Совсем не двигается.

Коротышка дрожал, как лист на ветру, и Момо спрашивал себя, неужели ему холодно. Дождь-то ведь теплый. В траве появилось что-то светлое. Момо скосил глаза. Это что-то шевелилось, перемещалось, потом скрылось в куче камней. Привидение, что ли?

Громыхнул громкоговоритель. Теперь голос шел с другой стороны, и коротышка резко повернулся.

— Контадини, выходи. Тебе ничего не будет. Слово офицера полиции. Оставь малыша и выходи, руки на затылок.

Пока Костелло говорил, Марсель и Жан-Жан быстро продвигались вперед. Марселю вдруг пришла в голову мысль: воспользовавшись завываниями ветра и дождем, забраться на оливу. Оттуда можно все разглядеть. Он даже не знал, вооружен ли Паоло. Ему было тяжело, даже про себя, произносить это имя. Он не мог поверить, по-настоящему поверить, что речь шла именно о том Паоло, с которым он каждый день перекидывался шутками.

Он начал с трудом подтягиваться вверх по влажному стволу: плечи сведены судорогой в ожидании выстрела или крика Момо. Он представлял собой завидную мишень, но все обошлось. Марсель, спрятавшись среди серебристой листвы, сумел устроиться на верхушке дерева.

Коротышка лихорадочно размышлял. Они не пойдут на приступ, потому что знают: мальчишка у меня. И пока он будет у меня, они ничего не предпримут. Но они попробуют тихонько окружить меня и — раз — пуля в голове. Они с самого начала мечтали раскроить мне череп и запустить туда свои грязные пальцы. Но я не позволю.

Он привалился спиной к стене, держа Момо перед собой как щит.

— Сделаете еще шаг, и я перережу ему горло! — завизжал коротышка, набрав воздуха в легкие.

Голос его с трудом пробился сквозь бурю. Жан-Жан замер. Костелло поднес руку к кобуре. Марсель вглядывался во тьму. Бледное пятно там у стены?

Момо отбивался, словно в него вселился бес. Пальцы коротышки скользнули по его губам. Момо подтянулся и впился зубами в эти пальцы с намерением выдрать кусок плоти. Паоло попытался высвободить руку, но Момо только крепче сжимал челюсти. Первым порывом коротышки было хватить бритвой по горлу мальчишки, но он с большим трудом сдержался. Мальчишка ему еще нужен. Полыхнула молния, совсем близко, осветив сцену.

Марсель увидел их. Занял позицию для стрельбы. Невозможно целиться при таком дожде. Мальчик был совсем рядом. И живой. Сто процентов, что живой.

Костелло ждал, прижавшись к дереву, он держал в руке пистолет, а громкоговоритель под мышкой. Он промок и замерз. Он боялся молнии, грома, всей этой космической машинерии. А что если молния ударит в дерево? Он шагнул под струи ливня. А если этот психопат вдруг окажется у него за спиной? Он попятился, сделав два шага назад, к дереву. Какой же счастливец этот Рамирес, сидит себе в машине, в тепле!

Рамирес в тепле не сидел. Стоя с непокрытой головой под дождем, он беспокойно вглядывался в ночь.

Полыхнула вторая молния. Марсель не мог поверить своим глазам: никого! Он с шумом сполз вниз по стволу. Петляя, добежал до стены. Как из-под земли вырос Жан-Жан с пистолетом, направленным ему в голову. «Стой! Полиция!» Потом, узнав Марселя, опустил руку.

— Он сбежал! — крикнул ему Марсель.

Они бросились вперед, перепрыгнули стену. Костелло чуть не нажал на курок.

— Господи, предупреждать надо! Еще чуть-чуть, и я отправил бы вас на тот свет!

— Он смылся!

Марсель, чуть не прыжками сокращая расстояние, бежал по дороге. Рядом хватал ртом воздух Жан-Жан, где-то далеко позади — шаги Костелло. Пикап был на месте.

Как только после разряда молнии тьма сомкнулась, коротышка, ухватив Момо за шиворот, сорвался с места. Боли он не чувствовал, плевать ему на боль. Но от ярости он стукнул мальчишку о стену, изо всех сил. Момо коротко застонал, потом смолк: он был совсем мокрый у него под мышкой. Коротышка бежал согнувшись, как уродливая обезьяна, которая тащит что-то тяжелое.

Он оказался на дороге в тени высоких шелковиц, росших по обочинам. Короткий взгляд направо, потом — налево. В двадцати метрах от него стояли два автомобиля — один красный, другой белый. Машины легавых. Прекрасно. Он спустился в канаву, безжизненное тело Момо било его по бедру. Пополз вперед, минуя машины, вылез. Медленно вернулся. Рамирес нервно вышагивал по дороге, промокший до последней нитки. Надья, высунув голову из автомобиля, не отрывала взгляда от развалин — дождя она просто не замечала.

Коротышка взвалил Момо на плечо и бесшумно побежал. Перед ним выросла спина Рамиреса. Коротышка присел позади машины. Рамирес не обернулся: вдали что-то двигалось, но он не мог понять, кто это. До него долетели какие-то неразборчивые слова.

Рамирес обернулся к Надье, из-под машины вынырнула какая-то тень, что-то твердое и острое вонзилось ему в живот, поднялось к сердцу. Рамирес взвыл. Ладья попыталась было поднять стекло, но крепкая рука уже держала ее за волосы, притягивая к дверце. Из едва закрывшейся раны хлынула кровь.

Коротышка сунул Надье под нос безжизненное тело Момо.

— За руль! Быстро! Или прощайся со своим щенком!

Надья в полубессознательном состоянии тяжело перевалилась на сиденье водителя. Ключ зажигания впился ей в пальцы. Рядом, на пассажирском сиденье, сидел коротышка, прижимая опасную бритву к горлу ее по-прежнему неподвижного сына. Глаза у мальчика были закрыты, лоб весь в крови. Бледные силуэты с криками приближались.

— Заводи машину, или я вспорю ему глотку…

Из маленькой грудной клетки Момо вырвался хрип. Надья вытерла кровь, заливавшую глаза, и включила газ. Машина резко дернулась. Бритва впилась в кожу Момо.